Как архитектурное направление модерн развился в уникальных условиях, в краткий и волшебный период — последние 10 лет 19-го века и первые 10 лет 20-го. Потом начался упадок, недоразумение в Сараево, кровавая мясорубка войны, страшнее которой человечество пока не видело. Но всё это будет потом. А пока — прекрасная эпоха, белль эпок.
Галопом по Европам
Экономика процветала. Из вонючей грязной жижи нефть внезапно превратилась в чёрное золото. Обычного золота тоже прибавилось — отыскались новые месторождения. Прогресс шёл по Европе семимильными шагами. Сходили с конвейеров новенькие «бенцы», в небо взмывали лёгкие аэропланы. Братья Люмьер крутили первый фильм. У красавиц вошло в моду фотографироваться. И даже президент Америки сфотографировался с удивительной диковинкой — телефоном. В Париже строилась Эйфелева башня и открылось кабаре «Мулен Руж». Оно понравилось творческим людям, а башню, которая в итоге стала символом прекрасной эпохи, дружно презирали.
Строительство Эйфеловой башни — с 1887 по 1889 гг.
Русские купцы, приезжавшие в Париж на Всемирную выставку, только головы запрокидывали — этакую махину воздвигли! Надо будет и у себя такое построить. Нынешние купцы — это уже не хитрые бородачи в старом русском платье, а люди новой формации: образованные, одетые по последней моде, готовые воспринимать новое. Они желали жить красиво, чтобы как в Европе! Из Парижа купцы и промышленники везли свежие идеи и желание отстроить особнячок в новом стиле, который в России стали звать модерном. Поэт Брюсов негодовал в стихах:
На месте флигельков восстали небоскрёбы,
И всюду запестрел бесстыдный стиль — модерн…
Непонятно, чем не угодил модерн Брюсову. Остальным он очень нравился, и — главное — был созвучен времени, идеально подходил ему — красивый, удобный, в котором соединяется искусство и передовые инженерные решения.
Главная особенность модерна — отказ от прямых линий и геометрических форм. Здесь линии другие — изогнутые и плавные, претендующие на природность. Архитекторы создавали стиль, в котором все элементы объекта — от его формы до последней безделушки — связывались в единое целое.
Великолепный лев
Первый московский особняк в новом стиле появился в Глазовском переулке. Архитектор Лев Кекушев на всех своих строениях оставлял автограф — льва — в бронзе ли, в мозаике или барельефах. С домом этим великолепный Лев, любитель львов, схитрил. Возвёл он его якобы себе, но жить там не стал, а сразу же продал предпринимателю Отто Адольфовичу Листу, а знакомым объяснил:
— Сам хотел там жить, под себя всё делал, на свой вкус! А фабрикант этот пристал как банный лист — продай да продай! Пришлось, чтобы отвязался.
Особняк Листа, известный также как особняк Кекушева или Кусевицких. Окно на втором этаже обрамлено наличником в мелкий узор. Фриз под окном, то есть декоративная лента, изображает подснежники. Tsalkin Boris / Wikimedia Commons (CC BY-SA 4.0)
Знакомые кивали и судачили: Кекушев содрал сверхъестественный гонорар за «свой» дом — себе же строил, не экономил! Мы же уверены, что архитектор просто хотел развязать себе руки и построить идеальное модерновое здание, чтобы никакой заказчик не путался под ногами и не командовал на том основании, что платит.
Дом Кекушева не мал, площадь — 400 м², то есть размером с современную баскетбольную площадку. Планировка особняка проста, Кекушев построил его в форме трапеции: у входа здание одной ширины, а дальше, вглубь участка, расширяется. Простоту планировки искупает сложность ассиметричной, всефасадной композиции — это означает, что облик дома не потеряет в гармонии, с какого угла ни кинь на него взгляд.
Всё же со стороны уличного фасада декоративная отделка разнообразнее: это уже дань архитектурной традиции. Чего только там нет! Соломенно-жёлтый кирпич и серый тарусский мрамор, чёрный гранит и керамическая плитка, дерево и кованый металл. Мозаичные панно — с подводным миром (ещё одна черта модерна) и со львом. Каждое окно — своей, индивидуальной формы. А полукруглое фасадное окно, как глаз смотрящее на прохожих, украшено фризом, наличником и лепниной. Не дом, а обещание необыкновенной радости!
Интерьеры отличались простотой, но гармонично соответствовали внешнему убранству. Кроме того, для внутренней отделки использовались редкие, дорогие материалы. Почти вся мебель в доме, а это восемь комнат (кабинет, буфетная, гостиная со столовой, спальня, три детские комнаты и комната для прислуги) мастера выполнили по эскизам Кекушева.
Сергей и Наталья Кусевицкие — крайние справа в верхнем ряду. Рядом с Натлией сидит Фёдор Шаляпин. Фотография сделана в Берлине, в марте 1910 года.
В таком доме непременно должны были жить люди тонкого вкуса. Так и вышло — много лет он принадлежал семейству Кусевицких — Сергею Александровичу, музыканту, дирижёру и композитору, и Наталии Константиновне, скульптору. Здесь проводились собрания совета Российского музыкального издательства, останавливались Скрябин, Клод Дебюсси, Глазунов. Бывали Рахманинов, Прокофьев, Шаляпин, Собинов и Пастернак. Многие годы здесь располагалось посольство Аргентины, а сейчас — представительство правительства Калужской области. Фасадное окно заменено белым пластиковым профилем. И это некрасиво.
Дом построили и продали в 1899 году. Он стал началом триумфального пути молодого архитектора. В середине 90-х Кекушев выиграл тендер на оформление официальной коронации императора. С работой справился блестяще, приобретя положение и деньги.
Новая «Прага», дворец торговли и гостиница по дешёвой смете
В начале века в архитектурное бюро Кекушева обратился купец Тарарыкин. В Москве он прославился тем, что выиграл на бильярде у прошлого несчастного владельца тогда ещё трактир «Прага». Теперь Тарарыкин возжелал превратить средней руки трактир в хороший ресторан. Хитрый купец пригласил Льва Николаевича обедать и постарался угостить как следует. Расположив знаменитость вкусным обедом, подъехал с заказом. Кекушев не смог отказать и вскоре занялся интерьером ресторана.
Вестибюль ресторана «Прага» по проекту Кекушева. Фотография из журнала «Зодчий» 1908 года. В здании ресторана располагалось 6 обеденных залов, 18 кабинетов, 2 буфета, 4 бильярдных и терраса под открытым небом.
Через два года году открылась новая «Прага», в честь которой позже назовут всем нам известный торт. Ресторан поражал богатством отделки даже в те щедрые времена: зеркала во всю стену, мраморная лестница, лепнина, роспись и люстры. «Прага» немедленно стала первоклассным рестораном, местом для интеллигентного отдыха. Здесь проходили ежегодные «рубинштейновские» обеды, которые проводили по завещанию пианиста и дирижёра Николая Рубинштейна, «чтобы в день смерти его устраивали обед, на котором будут являться все, помнящие его, и с бокалом шампанского говорить: жаль, что с нами нет Ник!». Поэт Блок торчал у стойки, ожидая явления своей Незнакомки. Великий тёзка архитектора, Лев Николаевич Толстой, устраивал первые читки рукописей.
Заказчики Кекушева — не только частные лица. Позже к нему обращаются городские власти с предложением построить современный магазин в центре столичной торговли. Так вместо некрасивых торговых лавок вырастают Никольские торговые ряды. Это трёхэтажное здание — настоящий дворец под гигантским четырёхгранным куполом — с окнами по всему периметру здания, делающими его похожим на праздничный торт. Здесь торжествует излюбленный приём Кекушева: каждый ярус окон в дубовых рамах имеет разный размер и форму. На первом этаже — похожие на арки, на втором — квадратные и прямоугольные, на третьем — полукруглые. Мягкие, почти чувственные линии фасада и изящная лепнина создали ощущение не торгового помещения, а чего-то возвышенного, роскошного. В 1903 году Никольские ряды открылись для покупателей.
Никольские торговые ряды. Размеры окон отличаются между собой не только на каждом ярусе, но и в каждом одном ряду.
Кекушев продолжает работать и выигрывает конкурс на проект гостиницы «Метрополь». Однако своенравный предприниматель-миллионер Савва Мамонтов, глава «Северного домостроительного общества», играет по своим правилам и даёт добро на строительство по проекту другого архитектора — британца Вильяма Валькота. Но вскоре Мамонтова отдают под суд за нецелевое расходование, и владельцы здания приглашают для работы Льва Николаевича. На их радость Кекушев сумел составить более дешёвую смету, что и спасло пострадавшее от судов и тяжб дело. Успех случился колоссальный: модерн окончательно покорил умы московской элиты, а Кекушев — её жителей, самые богатые и известные из которых наперебой заказывали у него постройку домов или обустройство интерьеров.
Кекушевская трактовка модерна
К этому моменту архитектор Кекушев — уже счастливый муж и отец. Пришла пора обзаводиться собственным гнездом. И он строит на Остоженке один из самых узнаваемых особняков столичной «золотой мили» в стиле модерн с элементами готики, известный сегодня как особняк Кекушевой. Уже знакомый ход в виде мелко, но богато украшенного наличника, окна разных размеров, подчёркнутый контраст яркой, текстурной кладки из кирпича и оштукатуренных участков и наконец, «встроенная» скульптура льва — всё это демонстрирует «кекушевскую» трактовку модерна, которую не перепутать. Как и в случае с первым модерновым особняком Кекушева, внутренние интерьеры сообразны экстерьеру: парадная лестница с орнаментом из цветов лунника и подсолнуха и разнообразие используемых материалов — от стекла до кованого металла.
За десять лет Кекушев покорил Москву. У него — красавица жена, на 15 лет моложе, и трое чудесных малюток. Тогда же у него заказал особняк суконный король, купец Василий Дмитриевич Носов. Он происходил из старообрядцев, но образование и широта взгляда сделали из него человека передового. И купец желал деревянную «дачку», чтобы сочеталась роскошь и комфорт. Фабрикант интересовался всем американским, и проект коттеджа тоже увидел в номере американского журнала. Но стал бы Кекушев копировать? Исключено. Он импровизировал в процессе, так что в итоге получился совершенно необыкновенный особняк с наличниками, обтекающими окна, верандой, которая сама по себе искусство, и ломаной крышей. Каждая деталь интерьера, вплоть до оконных шпингалетов, архитектор самостоятельно проработал на бумаге. Уже знакомые нам окна разных размеров, тонкая прорисовка дверей, старый дуб в отделке, витражи и потолочные росписи создавали то, что называется старинным уютом.
Особняк Носова. Веранда с характерными для модерна линиями выполнена из гнутого дерева. Екатерина Борисова / Wikimedia Commons (CC BY-SA 4.0)
«Московское торгово-строительное акционерное общество» заказало модному архитектору сразу два здания на Поварской. Кекушев с современным взглядом на архитектуру подошёл на роль застройщика лучше прочих, поскольку Поварская улица в это время известна как «Линденштрассе» — по названию прославленной, по-европейски благоустроенной берлинской улицы. Идея была та же, что Кекушев уже реализовал в начале своей карьеры: построить особняк ар-нуво под ключ и продать состоятельному покупателю. Получились стильные дома, построенные в соответствии с национальным колоритом города и одновременно отвечающие требованиям технического прогресса — редкое качество, не свойственное современным застройкам.
Дом на углу Скарятинского переулка и Поварской архитектор украсил по фасаду панно с амурами, представлявшими разные искусства. Кованый рисунок ворот изображал крылья бабочки, а мраморный вестибюль украсили «львиным» декором. Дом стоил так дорого, что пять лет ему искали покупателя. Наконец его приобрел самый большой скряга, бумажный фабрикант Миндовский.
— Ну, если уж этот раскошелился, то дом и в самом деле хорош, — судачили по Москве.
Дом на Поварской, 44, построенный Кекушевым, известный также как особняк Миндовского. Сейчас в нём находится посольство Новой Зеландии. Moreorless / Wikimedia Commons (CC BY-SA 3.0)
Кекушев был знатный шутник. Он переделывал особняк Коробковых на Пятницкой и выкрасил его в необыкновенный цвет, который менялся в зависимости от погоды и освещения — от лавандового к голубому и светло-серому. Смешивал материалы и фактуры. Роскошные интерьеры в его исполнении выглядели невесомыми. Его обожала вся Москва.
А вот семейная жизнь Кекушева не заладилась. Не прошло и трёх лет, как архитектор съехал из дома в меблированные комнаты — дом был записан на имя жены. Какая драма там разыгралась? Уверяют, что Кекушев был добрым, честным, уравновешенным человеком. На немногих сохранившихся его портретах — доброе лицо, смеющиеся мальчишеские глаза. О нём вспоминали как о прекрасном семьянине. Зато говорили, жена увлеклась молодым сотрудником архитектурного бюро. Анна и Лев пытались ещё наладить отношения — то жили вместе, то снова расходились, но что-то нарушилось непоправимо.
Лев Николаевич Кекушев. После того, как мода на модерн закончилась, мэтр не смог изменить направление в сторону новых архитектурных течений, и его карьера завершилась. Фото 1907 года.
Увы, фортуна тоже повернулась спиной к своему любимцу. Он умер рано, в одиночестве, в доме для душевнобольных, предположительно — в Преображенской больнице, которую сам некогда и возвёл. Человек, построивший за свою карьеру 60 домов, упокоился в безымянной могиле. А окутанный мистическим ореолом особняк рассматривается исследователями как возможный прототип дома Маргариты из романа Булгакова.
Ещё одна загадка связана с фигурой льва, венчавшего когда-то фронтон его дома. Однажды лев бесследно исчез. Когда и куда — неизвестно. В 20-м году ещё был, судя по фотографиям, а потом хватились — а его уж нет. Кто-то говорит, что он пропал в годы войны. Мол, его, металлического, переплавили на нужды военной промышленности. Другие говорят, скульптура была мраморной и её тайком продали. Есть ещё версия, что льва, изначально выполненного из непрочных материалов, быстро разрушило время. Год назад особняк Кекушевой силами государства отреставрировали, и теперь на фронтоне снова стоит гордый красавец лев.
Особняк Кекушевой, с которого пропал лев. В здании легко угадываются аллюзии на средневековый дворец за счёт ассиметрии строения, разной высоты объёмов и гранёной башни с высоким шатром. NVO / Wikimedia Commons (CC BY-SA 3.0)
Модель мира в отдельно взятом доме
Степан Павлович Рябушинский — предприниматель, учёный и меценат, хозяин текстильной фабрики и основатель первого в России автозавода. Он заказал архитектору Фёдору Ивановичу Шехтелю особняк на Малой Никитской. Не то чтобы Рябушинскому негде было жить. Просто он считал необходимым вкладывать деньги в искусство, поддерживая таким образом процветание Родины.
В расходах и фантазии он не стеснял архитектора. Пожелал только, чтобы дом не «прилипал» фасадом к улице, на которой стоит. Тогда Шехтель «задвинул» особняк вглубь и окружил садом. Так между прямой линией улицы, на которую дружно смотрят фасады других домов, и особняком появилось пространство, придавшее ещё больше воздушности и естественности архитектурному ансамблю. С садом перекликается и верх здания, который окружает мозаичное «кольцо» с рисунком орхидей — цветка русского серебряного века. Туда вкраплены осколки золотой смальты, которые под солнечными лучами вспыхивают драгоценным светом.
Особняк Рябушинского. Выступы стен ансамбля ассиметричны, окна не похожи друг на друга ни по форме, ни по размеру, а их окантовка повторяет рисунок балконных решёток ограды. Фото 1904 года.
Весь дом иллюстрирует устройство мира. Завитушки ограды, отделяющей дом от улицы, напоминают быстрые волны с бурунчиками пены, переплёты окон и решётки входа — побеги вьющихся растений и ветви деревьев, а решётка на балконах дома повторяется рефрен чешуи.
Сердце и стержень особняка — парадная лестница. На гребне волны у основания — гигантский светильник в виде светящейся медузы, которая, если посмотреть на неё сверху, со второго этажа, магическим образом превращается в черепаху. Свет, падающий сквозь витражные окна, создаёт ощущение подводного. Серо-зелёный эстонский мрамор, оливкового цвета стены, неяркие краски…
Первый этаж символизирует воду. Здесь даже паркет выложен на манер чешуи, даже ручка двери — морской конёк. Из морского мира лестница по волнам ведёт в наш мир, земной, а оттуда, сужаясь (как символ трудного духовного пути), в тайную молельню, расписанную христианскими и модерновыми символами. Но не красотой единой! Тут было и паровое отопление, и телефон, и неслыханная для того времени вещь — первый кондиционер, собственноручно спроектированный Шехтелем.
Лестница символизирует движение человека вверх, из солёных глубин мирового океана на сушу, и дальше — к Богу. Shesmax / Wikimedia Commons (CC BY-SA 4.0)
Говорят, Рябушинский был потрясен, рассмотрев новый дом. Утверждал, что в Европе ничего похожего и близко нет. Впрочем, революция 1917 года заставила его выехать в Европу, а в особняке расположился писатель Горький. А вот он обстановкой был очень недоволен. Даже просил Сталина дать обычную квартиру — мол, страшно тут. А потому что не для вас строилось, товарищ красный буревестник! Впрочем, благодаря Максиму Горькому (и его музею, располагающемуся здесь по сей день) дом не слишком пострадал. Кое в чём писатель подгадил, конечно. Например, приказал разобрать камин из каррарского мрамора — на его доске было вырезано изображение нагой женщины-бабочки. Однажды Горькому показалось, что юные писатели и поклонники у него в гостях больше смотрят на очаровательную фигуру, чем на своего ревнивого мэтра и наставника.
Параллельно с домом Рябушинского Шехтель работал над особняком Дерожинской. Экстравагантная дамочка, менявшая мужей, как перчатки, тоже мечтала о модерне и получила удивительно симпатичный особнячок. С улицы он кажется маленьким, но внутри — очень просторным. Главный элемент снаружи — гигантское окно во всю стену, выходящее на улицу. Внутри — лестница с павлиньим узором из светлого дерева, с инкрустированными «глазками» тёмного. Только голым кажется особнячок, слишком много пустого пространства, голых стен. Что-то печальное видится в нём. В чем тут дело? А это мадам Дерожинская решила вдруг, что живописные панно работы влетают ей, что называется, в копеечку и урезала смету вдвое. Художник Борисов-Мусатов писал об этом инциденте в письме Александру Бенуа: «Моя фреска потерпела фиаско. Так мне хотелось написать её. Так я мечтал об этом. Хотя это и колоссальный труд. Сделал я четыре акварельных эскиза, и они всем очень понравились. Весна, лето и два — осени… Владелица же палаццо, где нужны эти фрески, благородно ретировалась, предложив за них гроши».
Сам архитектор доживал свои дни в коммунальной квартире.
Особняк Дерожинской. Здание занимали дипломатические миссии Китая, Узбекистана, Таджикистана и Туркменистана. Сейчас там располагается посольство Австралии. Фото сделано в 1902 году.
В соседнем Померанцевом переулке ценители знают ещё одну жемчужину модерна — нарядный особнячок Медынцева. В 1907 году архитектор с необычным именем Флегонт Флегонтович Воскресенский закончил над ним работу.
Как и полагается модерну, планировка особняка ассиметрична, что заметно невооружённым глазом по фасаду: одно крыло здания значительно короче и богаче украшено декором. Вообще, все работы Воскресенского, как утверждают специалисты, близки к французскому направлению модерна. Однако английский искусствовед Кетрин Кук, специалист по модерну этого времени, утверждает, что в декоре конкретно этого дома очевидны родные для неё мотивы английского и шотландского зодчества.
Особняк Медынцева. Прелестная деталь фасада — панно изумрудного цвета под самой крышей. Betsi Jane / Wikimedia Commons (CC BY-SA 3.0)
В Померанцевом же переулке есть ещё один «модерновый» дом — доходный дом Мелетиных. Его построил архитектор В.Е. Дубовский, работавший и при советской власти. Заказчик — дворянин Александр Аполлонович Мелетин и его жена. Много кто хотел бы жить в нарядных квартирах в центре, но мало кто имел соответствующий доход. И вполне состоятельные люди не могли тратить столько, сколько требовало содержание такого дома. Фантазия Дубовского проявились даже в условиях небольшого бюджета — конечно же никто не стал бы отделывать доходный дом как свой особняк! Но, увы, первозданный вид этого дома мы наблюдаем только на фотографиях. В двадцатых годах его перестроили и совершенно исказили облик здания. Хотя ещё можно разглядеть и скульптурные решётки балконов в виде переплетающихся змей, и остатки панно с флористическим узором, и проглядывающих из-под грязи и штукатурки животных.
Неподалеку, в Мансуровском переулке, стоит доходный дом Лоськова. Лоськов — это разбогатевший крестьянин, заказавший себе дом у инженера-архитектора и педагога Алексея Устиновича Зеленко. И дом стал по-настоящему уникальным, поскольку в нынешней столице существует только три здания-представителя северного модерна, включая это. Стиль, вдохновленный серьёзным, даже суровым скандинавским направлением, этаким скандинавским нуаром, прижился в первую очередь в Санкт-Петербурге. А москвичи-модернисты больше стремились к готике и модерну в более вольном исполнении, с французским игривым акцентом, не в пример северному. Очертания северного модерна более геометрические, детали графичны, а художественные образы завязаны на северном фольклоре, животном мире и растительном.
Доходный дом Лоськова. Строил он его не для себя, а для сдачи квартирантам. Valbaro / Wikimedia Commons (CC BY-SA 4.0)
Надо сказать, не все москвичи восторгались сдержанным братом модерна, но были у него адепты и ценители. На доме Лоськова нет флористических орнаментов и мозаик, но фигурные выступы стен, окна разных форм и размеров, замки и башенки несомненно указывают на наш любимый модерн. При СССР фасад безжалостно заштукатурили, но после недавней реставрации сокровище ар-нуво засияло снова. Только статуя на башенном куполе не вернулась.
Говоря о московском модерне нельзя не сказать об интереснейших декоративных деталях: серьёзные девичьи личики на фасаде доходного дома Исакова; серны и летящие птицы на ленте, обрамляющей дом Бройдо; статуя Лорелеи архитектора Валькота на особняке Якунчиковой; великолепные вазоны на крыше особняка Гутхейля (также работы Валькота) и головки сирен в густых распущенных волосах там же; ярко-бирюзовая плитка, столь редкая среди московских домов, на здании усадьбы Павлова (архитектор Кучинский); ботанически точный ирис на особняке Казакова (архитектор Карл Гиппиус); совы на консолях доходного дома Бочаровых работы нашего любимого Кекушева.
Суров модерн, но это модерн
Питер тоже представлял прекрасное поле деятельности для освоивших ар-нуво, только в северном стиле. Наиболее распространенные здания в северном представителе модерна — доходные дома. Даже самые состоятельные люди не торопились обзавестись в Петербурге домами, справедливо рассуждая, что в дурном климате и недвижимость не радует. Лучше уж обустроить дачку поюжнее.
Доходный дом Лидваль, названный не по фамилии архитектора Лидваля, а по фамилии его матери — Иды Амалии Лидваль. Особняк Лидвалей находился в северном крыле дома. Wolfgang Moroder / Wicimedia Commons (GNU Free Documentation License)
Доходные дома возводились по стандартной схеме. Первый, высокий этаж проектировался с арочным входом во двор. На первом этаже — большие окна-витрины. Тут располагались магазины и рестораны. Этажи со второго — жилые, чем выше, тем скромнее квартиры, что определяло внутреннюю планировку. Мансардные этажи предназначались для бедных студентов. В одной из таких решается убить старушку Раскольников, причём намекается, что до безумия его довело именно неудачное архитектурное решение комнаты, похожей на гроб. Но если бы он жил в доходном доме Лидваль на Каменном острове, то трагедии могло не произойти. Дом построил архитектор Фёдор (Юхан Фредрик) Лидваль — один из самых известных и плодовитых архитекторов, работавших в Санкт-Петербурге. Швед по происхождению, этот дом он строил как раз для своей шведской матушки. Сам же там и поселился, и своё бюро разместил там, а за дом даже получил премию на конкурсе городских фасадов.
Дом состоит из четырёх разноэтажных корпусов, образующих сложную ассиметричную композицию, которую объединяет зелёный дворик. Буйства красок, характерного для ар-нуво, мы тут не заметим — быть может, краски не вынесли бы сырости? Но в смысле декора Лидваль не поскупился: там цветы и листья, тут зайцы и совы! Голова рыси, мухоморы и много чего ещё — смотреть из окна всё равно что в телевизор. На большом среднем щипце — привычный для северного модерна филин. Доходный дом Лидваль мы можем взять за образец северного модерна.
Женская головка на доходном доме Исакова. Ещё один из домов в стиле модерн, постронных Кекушевым. Moreorless / Wikimedia Commons (CC BY-SA 4.0)
Ещё один представитель — «Дом с совами», он же — доходный дом заводчицы Путиловой. За дом его автор, русский архитектор французско-шведских корней Ипполит Претро, получил медаль на городском конкурсе фасадов, но уже в 1912 году. Двор-колодец представляет собой мрачновато серое строение, похожее на средневековый замок. Суров модерн, но это модерн — разноэтажные эркеры, разнообразные по размеру и форме окна, от круглого до трапецеидального, расположенные в художественном беспорядке. На фасаде никаких мелочей.
Этот недостаток с лихвой искупает дом А.Ф. Бубыря, построенный в 1906-1907 годах молодыми архитекторами Алексеем Бубырем и Николаем Васильевым. Это — П-образное шестиэтажное здание, при этом шестой этаж — мансарда. Ассиметричный фасад, разнообразные окна и масса скульптурного декора — рыбы, мухоморы, тролли, на верхних этажах — солярная символика, тоже характерная для скандинавского искусства.
Доходный дом Путиловой. По обеим сторонам арки дома сидят каменные совы, на углу дома — орёл, которого видно на этой фотографии. Wicimedia Commons (CC BY-SA 3.0)
Модерновых особняков в Санкт-Петербурге, как мы сказали, мало. Самый известный — дом балерины Кшесинской в Кроверкском переулке работы Александра фон Гогена. Не так давно пережившая вторую, посмертную, славу балерина не скупилась — она заказала особняк у одного из главных архитекторов того времени. Он ассиметричен, имеет сложную форму. На вид прост, но на самом деле изысканно рассчитан. Так, все окна дома выходят на юг, а внутри архитектор продумал даже грот с фонтаном.
Прелестнейший образец северного модерна — особняк Э.Г. Фолленвейдера работы Романа Мельцера. Он расположен на берегу Большого канала и отражается в нём светом белых стен, изогнутым шатром башенки. Тут нет скульптур, мозаики и декора. Но он так органично вписан в окружающий ландшафт, что кажется частью природы.
Магазин братьев Елисеевых — пример того, как московский модерн контрабандой пролезал в строгую и чопорную столицу. Его строил архитектор Гавриил Барановский, и задумано оно было роскошным, чтобы продемонстрировать богатство товарищества купцов Елисеевых, чтобы в нос ударило, как говорится! Остеклённые фасады во всю длину, вазоны и львиные головы, аллегорические скульптурные группы, изображающие промышленность, торговлю, науку и искусство — такой чрезмерный модерн, что уже почти эклектика. Сдержанные петербуржцы морщились и упоминали обнаглевших нуворишей. После постройки дома компании «Зингер» с куполом из стекла и железа и рекламным глобусом на верхушке заговорили даже о стиле «купеческий модерн». Куда более по вкусу горожанам града Петрова пришёлся дом Мертенса работы архитектора Лялевича — но там к модерну примешивался неоклассицизм.
Елисеевский магазин. Алексей Решетников / Wikimedia Commons (CC BY-SA 3.0)
А потом закончилась прекрасная эпоха, и стало не до строительства. Старые здания разрушались, и когда пришло время собирать камни, строить стали уже иначе. Советское архитектурное искусство пыталось обращаться к модерну, и некоторые здания радовали глаз — например, Палеонтологический музей в Коньково, ЦДХ, дом пионеров на Воробьёвых горах. Но трудности плановой экономики не позволяли стилю модерн проявиться, как в прошлом. Может, теперь стоит ждать ренессанса?
Алиса Орлова
